Как преподаётся Ницше

 

Samar Obrin

 

«Ибо правда такова: ушел я из жилища ученых, и еще хлопнул дверью».

 

Сегодня, философию Ницше можно встретить лишь отдельно взятыми цитатами и афоризмами, часто вырванными из контекста, что само по себе говорит о многом. Такой обрезанный Ницше, никогда не станет ближе, вряд ли окажется понятным и охваченным во всём масштабе. Однажды, я произнёс мысль о том, что философия Ницше – это рыболовная сеть, растянутая на века. Зацепившись за её узор – ты не становишься добычей, ты наконец-то прекращаешь плыть по течению, за большинством. Но это совсем не значит, будто Ницше ловец душ, будто его целью было похищать у большинства его множество, или выравнивать горбатых, принося в мир избавление от страданий. Всё обстоит совершенно иначе. На фоне всеобщего брожения, для одних Ницше – это экзотика в мире философии, предтеча нацизма или жертва большой любви; для других - друг (именно в его трактовке). Первая мысль о том, что жизнь за пределами рабства существует, что каждый последующий шаг – уже так же твоя ответственность и выбор, не может не отпугивать большинство. В этом, именно в этом, одно из основных отличий Ницше от других искателей: он не искал и не ставил здесь на всех. Его «любовь к дальнему» способен ощутить только тот, кто понял и превзошёл «любовь к ближнему».

У меня есть ответ на вопрос о том, «как же преподаётся Ницше?». Никак. Его философия всего лишь эпизод в программе обучения. Я думаю, что сегодня не может быть иначе. Ницше никогда не будет массовым, да и не должен таковым быть. Это противоречило бы самой философии. Максимум, который можно выжать из «вакцинации Заратустрой» толпы – это новая религия, вокруг которой собирается стадо, схожее с тем, которое до сих пор бродит у стен Ватикана или нетленных, но ужасно зловонных мощей больных святош. Сам автор Заратустры, конечно, понимал это. Понимал и то, что для должного изучения его работы, для её продолжения, нужна отдельная кафедра, а впоследствии и вся образовательная система, поставленная в колею «философии будущего». Оттуда и пророчество Ницше, о «столкновении ценностей», после которого человек остаётся один на один с выжившей, с самой победоносной философией, у ног какой лежит прах всего павшего. Устами Заратустры Ницше говорит, что от этих столкновений не следует уклоняться или избегать их. Эта борьба необходима, при условии, что твоя честность-к-самому-себе, уже не спит. Ты должен уметь так же и достойно проигрывать, а не начинать своё восхождение слугой власти, чтобы в будущем, на иудейский лад добиться своего, путём карьерного карабканья по иерархической лестнице.

Учение Ницше выявляет два вида людей: первый хорошо описан Л. Андреевым  («Рассказ о Сергее Петровиче»), второй – самим Ницше («Так говорил Заратустра», «О трёх превращениях»). Есть и третий вид, но ввиду его ничтожности («маленький человек»), о нём не стоит даже писать. Хотя и он, даже против своей воли, должен сыграть свою роль, а именно послужить началом к ненависти, которая однажды должна взорвать сонное спокойствие. Ненависть к «маленькому человеку», а затем и преодоление этого чувства, начинает искать свой источник радости.

Почему, я начал именно с «видов»? Видимо потому, что следует предположить, кто мог бы преподавать Ницше, а кто – брать. Обозначить их, чтобы допустить возможное. И если читающий согласится со мной, что живёт во времена «маленьких людей», то неизбежен вывод, что некому и не для кого сегодня растрачивать себя. Остаётся всё тот же вечер и «взгляд, обращённый вдаль», «любовь к дальнему». И здесь бы не спутать «обезьяну Заратустры» с самим Заратустрой, когда вдруг встречаешь знакомый голос. Опять же, только Случай ещё стоит над человеком, и нет ни цели, ни честности в отношении самого себя. Другими словами, философия будущего, если обратить её в семена, будет брошена не в землю, но в асфальт –недо, откуда растут самые худшие из деревьев, согласно Ницше.

Действительно, для учения Ницше нужно готовить почву, нужны, следовательно – предки сверхчеловека. В условиях сегодняшнего «порядка», на основе имеющегося образования, Заратустра только экзотика, сам Ницше – только сумасшедший. Смешав личную жизнь Ницше с его трудами, толкователи находят совсем уж нелепые аргументы против жизнеспособности такой философии. Например, совет старухи «ходить к женщине с плетью», понимается некоторыми, как последствие неудачных отношений Ницше и Лу Саломе. Якобы, обида получила свой выплеск в самом учении, и оттуда сложился взгляд Ницше о женщинах в целом. Другие, вооружившись библейской божьей карой, утверждают, что Ницше был наказан богом, так же как и Навуходоносор.

«Бог умер» - ещё и сегодня вызывает непонимание. Как возможен Ницше при этом? Отобрав у толпы бога, ещё люди прошлого поняли необходимость создать его вновь. Этот манекен и сегодня – рычаг влияния. И если в средние века наука преследовалась как ересь, то сегодня церковь научилась благословлять даже взлетающие космические корабли (не говоря уже о Третьем Рейхе). Она вынуждена хитрить, потому что прямой выпад против реальности, совсем не для беззубого рта.    

Ницше, скользким образом привязали к виду фанатизма или безумия, оперируя тут же примером Гитлера. Его винят в подстрекательстве к войне, зачитывая «О войне и воинах», выдёргивая оттуда «любите мир, как средство к новым войнам», противопоставляют всё это  - их гуманной заботе о слабых, тем самым опираясь на всеобщую немощь человечества. Есть и такие, кто относит «перемены-по-Ницше» к своей собственной гибели, а потому всячески препятствуют распространению  его философии. Конечно не прямым путём, не тотальным запретом, а всего лишь радуясь всеобщему оглупению. Всё-таки тотальный запрет – рождает интерес, а не обратное этому.

Если на минуту представить себе ницшеанца-преподавателя, который вынашивает проект «Кафедра Заратустры», то ему бы пришлось сначала отделиться от всей системы образования и создать своих слушателей иначе, чем их приобретает любое учебное заведение. Ему бы пришлось выступать против всего сегодняшнего, что само по себе невозможно в рамках «слуги государства». Но и это, само по себе, не гарантировало бы ему успех. Возможно из одной сотни лет, он бы выудил только десяток учеников, треть которых покинула бы его в пути. Конечно, суть не в количестве «душ». Но можно никого и не выудить вообще.

 

К заключению:

Преподавать Ницше, по моему мнению, нужно, как и сам Ницше. Он преподавал сам себя. Лёгкие прикосновения сквозь столетия с «дальними».  Невидимый контакт времён. Никакой погони за популяризацией и пониманием. Неразрывная связка – собственная жизнь и то, чему учишь. И постоянная (по отрезку физической жизни) борьба. Там где ты можешь, там ты и должен быть. И становиться выше, лучше, чем можешь уже. Остановка только одна. В конце. Когда произнесено главное: «Поистине, не хочу я уподобляться сучильщикам веревок: нить их увеличивается в длину, сами же они пятятся».